Задумавшись, я посмотрела в окно, и мои глаза полезли на лоб. После завтрака прошел от силы час, а снаружи уже сгущались сумерки, хотя всего минуту назад было светло. Время в этом месте и правда взбесилось и не подчинялось привычным законам.

Саилрим проследил за моим взглядом и напрягся.

— Присядем, — сказал он отчего-то шепотом, — я тебе кое-что покажу.

Вместе мы опустились в кресла, которые дизайном напоминали старинные музейные экспонаты, но при этом выглядели чистенькими и свежими, словно их только-только новыми привезли из современного магазина. Жестом Саилрим предложил мне взять в руки книгу, лежащую на кофейном столике.

— Что это?

— Читай.

— Сначала? Или с места, где ты остановился?

— Читай абзац, который я подчеркнул.

На пожелтевшей от времени странице ярко выделялась полоса красно-ржавого цвета, и меня не покидало тревожное впечатление, что оставлена она кровью.

Поерзав на сидении, я начала читать. Спустя минуту мои пальцы нервно сжались на книге.

— Это же… — Я шумно втянула ноздрями воздух.

— Да, — кивнул Саилрим. — Здесь говорится о том, как выбраться из этой тюрьмы. Теперь ты знаешь, что надо сделать, чтобы замок тебя отпустил.

Глава 21

Мысль о том, что из этой ловушки есть выход, заставила мое сердце забиться чаще.

Я посмотрела на собеседника и снова с жадным, лихорадочным интересом уставилась в книгу на своих коленях.

— Тут говорится, что… Но почему ты до сих пор не выполнил условие? Это же элементарно! Проще простого!

— Проще простого?! — взвился эльф. От возмущения он вскочил на ноги и запыхтел, как паровоз. — Как считаешь, если бы это было просто, я бы еще сидел здесь?

Я пожала плечами, и Саилрим весь побагровел. Его ноздри раздулись, глаза запылали.

— Сама попробуй. Я думал и думал, всю голову себе сломал. Последние месяцы торчу тут безвылазно. Да я буквально поселился в этой библиотеке! Перелопатил сотню книг в поисках подсказки, но нашел только этот короткий абзац.

Я снова пробежалась взглядом по рукописным чернильным строчкам и спросила, вскинув брови:

— Ты не знаешь, почему тебя заточили здесь?

— Я знаю. — Оправив халат, Саилрим вернулся в кресло и с силой сжал его деревянные подлокотники, аж дерево затрещало. — Проблема со второй частью, — он кивнул на книгу, и я зачитала вслух:

— Лишь тогда ты выйдешь из сумрака, когда осознаешь свои пороки и докажешь, что они более не властны над тобою.

Я посмотрела на Саилрима:

— В этом проблема? Это условие ты никак не можешь выполнить? Доказать, что изменился?

Эльф молчал, глядя в сторону закопченного камина.

— А, может, ты не изменился вовсе, раскаялся только на словах? Поэтому замок тебя не отпускает?

Мой собеседник поерзал на сидении, по-прежнему избегая встречаться со мной взглядом.

— Как вор, — продолжила я, сжимая книгу, — который жалеет не о содеянном, а о том, что его поймали.

— Я не вор! — Саилрим резко подался ко мне, наклонившись над столом. — Я не сделал ничего дурного… — он осекся. — Ладно. Сделал. Но преступления в моем поступке нет. Ни один закон моего королевства не смог бы меня осудить. Я был в своем праве.

Пытаясь справиться с чувствами, эльф глубоко вздохнул и закрыл глаза. Его грудь вздымалась от частого дыхания, на лице двигались мышцы.

— Тот, кто отправил тебя сюда, так не считает. Если будешь отрицать свою вину, никогда не выберешься из этого места.

— Раскаяться недостаточно, — прохрипел Саилрим.

— Но ты даже этого не можешь!

— Мне жаль. Жаль! Понятно? Я испытываю… Как это говорят? Муки совести.

— Что-то непохоже.

— Испытываю! — сверкнул глазами Саилрим.

В комнате повисла звенящая тишина. Не зная, что сказать, я прислушивалась к гулу ветра за окном, к хриплому дыханию Саилрима, к скрипам и шорохам старого замка.

В какой-то момент молчание стало нестерпимым, и я его прервала:

— Расскажи, что такого ужасного ты совершил, и я попытаюсь тебе помочь.

— Как? — голос эльфа звучал недоверчиво, пальцы нервно барабанили по кофейному столику.

— Тебе надо доказать, что ты изменился. Вместе будет легче придумать, как это сделать. Одна голова хорошо, а две лучше. Но я должна знать, в чем твоя вина.

По губам моего собеседника скользнула мимолетная улыбка, насквозь пропитанная желчью.

— Знаю я вас, людишек. Ты просто хочешь утолить свое любопытство и оттого пытаешься развязать мне язык. Так я тебе во всем и признался. Нет у меня привычки изливать душу первым встречным, — он упрямо скрестил руки на груди.

И снова шум ветра заполнил напряженное безмолвие библиотечного зала.

Кресло под Саилримом поскрипывало. В воздухе кружилась многолетняя пыль и щекотала ноздри. Я заметила паука с желтым брюшком, повисшего над полкой камина на тонкой нити.

— Но ведь и ты отчего-то оказалась здесь, вместе со мной, в этой тюрьме, — на сей раз эльф прервал молчание первым. Он взглянул на меня со смесью интереса и ехидного злорадства — так заключенный смотрит на прокурора, вдруг оказавшегося с ним в одной камере. — А раз ты здесь, со мной, значит, тоже не без греха. Может, поговорим о твоих преступлениях? Что привело тебя в это место?

В ожидании моего ответа Саилрим склонил голову к плечу, и я почувствовала себя будто на приеме у психолога.

«Не хотите поговорить об этом?»

Грамотно он перевел стрелки.

— Я не знаю, почему я здесь.

На лице собеседника расплылась насмешливая улыбка из серии: «Так я тебе и поверил», но я и правда не понимала, в чем провинилась бывшая хозяйка моего тела. Лиена Войс создавала впечатление классической жертвы, тихой и безобидной. Сколько бы я ни рылась в ее воспоминаниях, как бы ни напрягала мозги, не нашла в ее прошлом ни одного дурного поступка. Да что там поступка —даже помысла! Лиена была настоящей святошей, правильной до зубовного скрежета, неспособной обидеть и мухи. Может, высшие силы ошиблись, и я оказалась тут случайно?

— Если хочешь вернуться домой, то должна раскаяться, — злорадствовал Саилрим. — Осознать свои пороки и доказать, что они более не властны над тобою.

Теперь он цитировал строчку из книги на моих коленях, ту, что была подчеркнута засохшей кровью.

— Вредный ты мужик, Сима, — проворчала я. — Вот боги тебя и наказали. Добрее надо быть.

— Если ты здесь, значит, ничем не лучше меня, — парировал этот высокомерный гад.

Я не стала бередить его раны, напоминая о том, что, хотя в тюрьму мы попали оба, отношение к нам в этой тюрьме совершенно разное.

Глава 22

Наша беседа постепенно сошла на нет, и мы, не сговариваясь, погрузились в изучение книг. Но, в отличие от меня, мой сосед никак не мог сосредоточиться на чтении. То и дело Саилрим отрывал взгляд от истрепанных страниц и озирался по сторонам. Чем темнее становилось за окном, тем сильнее он напрягался, тем чаще всматривался во мрак между книжными шкафами и прислушивался к шорохам ночного дома.

Стук ветки в оконное стекло, порыв ветра, отозвавшийся натужным гулом в дымоходной трубе, скрип кресла подо мной, когда я меняла позу, — все эти звуки заставляли Саилрима вздрагивать и тянуться к карману халата, где, вероятно, он прятал нож. Его нервозность постепенно передалась и мне, и я поймала себя на том, что краем глаза слежу за тенями, пляшущими на стенах.

С приходом темноты сидеть в пустынном зале библиотеки при свете чадящих факелов стало жутковато. Я предложила взять книги с собой и вернуться в спальню. Саилрим кивнул. Пока мы шли по коридору и поднимались по лестнице, он постоянно оглядывался. На верхней ступеньке его спина стала каменной, а лицо —белым, как полотно. Я не сразу поняла причину этой странной метаморфозы, а потом уловила во мраке тихий шуршащий звук. Будто по жухлой листве в осеннем саду за нами ползла змея.

— Корни? — шепнула я одними губами.

Глаза Саилрима, непривычно яркие, горящие лихорадочным блеском, остановились на моем лице.